Eщe вeликий Шeрлoк Xoлмс зaмeтил, чтo нaибoлee прaвдoпoдoбнo выглядит фaльшивый пaспoрт. Нaвeрнoe, пo этoй причинe в мире полно индивидуумов, которые пребывают в твердой уверенности: копию они “сварганят” лучше оригинала — то бишь настоящих денег.

В советскую эпоху практически не было фальшивомонетчиков: уж больно строго в ту пору карал закон. Да и правоохранительные органы не дремали.

Вот почему удивительна банда фальшивомонетчиков, которая в конце 70-х годов действовала в Орехово-Зуевском районе. В целях быстрого обогащения они поставили на поток “производство” царских золотых монет. Как говорится, недолго музыка играла…

———————-<cut>———————-

Накануне открытия Олимпиады-80 в Москве милиция в столичной области вышла на след местного крупнейшего “золотого прииска”. Удачливым подмосковным старателям не приходилось промывать горы песка вожделенных желтых крупиц граммовых самородков ради. А золото в их руки… текло литрами. Выгоднейший частный бизнес в Орехово-Зуевском районе был поставлен, пожалуй, ничуть не хуже, чем достославнейшее кузнецовское фарфоровое дело.

* * *

Первой в поле зрения милиции попала одна из отводчиц (так называется профессия) знаменитого Дулевского фарфорового завода, почти сто пятьдесят лет поставлявшего изысканную продукцию на внутренний и внешний рынки. Казалось бы, нет ничего проще: макай кисточку в жидкое золото, отводи препаратом декорируемую поверхность поточных изделий, а остатки дорогостоящего спецсостава после рабочей смены сдавай кладовщице. Но у одной отводчицы при проверке вдруг обнаружилась недостача почти двух килограммов препарата.

Начальник ликино-дулевского отделения милиции капитан Борис Чанцев и инспектор ОБХСС младший лейтенант Владимир Щербаков отправились в “золотую казарму”, как здешние жители прозвали общежитие, где жили отводчицы. В комнате подозреваемой было найдено два литровых флакона с темной жидкостью — золотосодержащим препаратом. Так начиналось громкое “миллионное дело”.

Сотрудников подмосковной милиции попросили приехать с уникальными вещественными доказательствами в Москву — на Огарева, 6, где в то время находилось МВД СССР. Руководство союзного Министерства внутренних дел, получив подробную информацию о предполагаемых масштабах орехово-зуевской “золотой лихорадки”, дало “добро” на привлечение высококлассных помощников — опытнейших специалистов из Главного следственного управления МВД СССР — к операции по разоблачению дельцов.

Почуяв неладное, сообщники по беспрецедентной афере стали поспешно избавляться от явных улик своей преступной деятельности, но было уже поздно. При обысках у подозреваемых милиция в общем-то без особого труда находила в буквальном смысле золотые вещдоки.

Однако даже видавших виды сотрудников МВД страны поразил размах валютных махинаций “крестного отца” подпольного золотого промысла. Из тайников скромного служащего Р.Невмятова милицейские работники изъяли ценностей на общую сумму свыше миллиона рублей, в том числе более 7 килограммов фабричных золотых пластин (стоимость по госрасценкам — свыше 332 тысяч рублей), 1129 штук поддельных золотых монет с содержанием в них 8319 граммов чистого золота (это 374 тысячи рублей), более 3 килограммов 600 граммов лома золотых ювелирных и бытовых изделий и золотосодержащего порошка (свыше 106 тысяч рублей).

* * *

Надо отдать должное Равилю Мянсуровичу, который избрал для личного обогащения способ, который никак не назовешь примитивным. С лета 1975 года Невмятов за бесценок начал скупать у “золотых несунов” препарат, благо беззастенчивые воры, набившие руку на сверхэкономичном золочении фарфоровых изделий, за уворованные излишки не просили у респектабельного оптового покупателя и десятой части нарицательной стоимости жидкого драгоценного “золота-сырца”.

Посторонний человек, увидев в флаконе, пузырьке или стеклянной банке густую темную жидкость, никогда бы не подумал, что вскоре ей суждено будет превратиться в твердый слиток лунного цвета. Вопреки дилетантской молве с “бородой”, что-де из жидкого золота уже невозможно получить “обратную” благородную выплавку, преступный промысел довольно быстро нашел эффективный способ металлизации вязкого сырья при выпаривании препарата и добавлении в него соответствующих химических реактивов. Заключительная стадия — обработка полученного слитка царской водкой. После чего сплав приобретал характерный желтый цвет.

У удачливых алхимиков двадцатого века “презренный металл” начали скупать большими партиями, и “старатели” за короткое время стали толстосумами. Однако новоявленных подпольных богачей обуяла беспредельная алчность, толкавшая их на новые безрассудные противоправные деяния.

Первым ради сверхбарышей решился идти ва-банк ранее дважды судимый художник межрайонной художественно-производственной мастерской Юрий Нечаев . Втайне ото всех Юрий Михайлович начал заниматься разработкой способа изготовления золотых монет под царскую чеканку, так как реализовать состоятельным нумизматам отштампованный товар повышенного спроса не только выгоднее, но и гораздо безопаснее, чем в слитках.

Начинающий фальшивомонетчик был по-своему талантливым человеком и поэтому быстро сообразил, что для воплощения задуманного вполне сгодится электрогальванический метод получения матриц и пуансонов — форм для штамповки монет. Для экспериментов Нечаев раздобыл подлинный золотой царский червонец — образец будущих ретроподделок.

Поняв, что в одиночку ему не справиться со столь сложной задачей, Юрий Михайлович обратился за помощью к местному “авторитету по золотым вопросам”. Последним, как нетрудно догадаться, в здешней округе единодушно считался наш старый знакомый Равиль Мянсурович.

Невмятов не разочаровал Нечаева: одолжив бедному изобретателю “червонцепада” достаточно много наличных денег и передав имевшиеся у него две золотые монеты достоинством в десять рублей каждая и пятирублевку в таком же “твердом казначейском исполнении”, Равиль Мянсурович, кроме того, принялся шлифовать технологию получения матриц. Юрий Михайлович занялся другим — моделировал малогабаритный пресс, с помощью которого можно было бы получать оттиски с матриц.

Но Невмятов и тут оказался не промах: принес используемое в строительстве небольшое приспособление для забивания дюбелей, которое после малосущественной реконструкции удалось превратить в миниатюрный пресс. Напоминал он пушку с длиной ствола около двухсот миллиметров, с той лишь разницей, что в мини-орудии снаряд заменялся поршнем, приводившимся в движение взрывом строительного патрона.

Полученный эффект превзошел все ожидания: поршень ударял по матрице, производил работу — и на металле оставался четкий оттиск оригинала. Воодушевленные компаньоны и последнюю загвоздку, казалось, устранили играючи: для нанесения гуртовой надписи на монеты сконструировали специальное приспособление в виде обжимных колец, детали которых по просьбе Невмятова на заводе выточил сговорчивый рабочий.

Текст на кольцах выгравировал непосредственно Нечаев. Но тут вышла непредвиденная осечка: надпись на гурте монет не выдавилась. После долгих раздумий фальшивомонетчики собрали и опробовали новое приспособление, в основу которого заложили техническую идею накатки нанесенной на него надписи на полуштамповки. На этот раз испытания завершились успешно.

* * *

Изготовив два комплекта оборудования для выпуска поддельных золотых монет под царскую чеканку, Нечаев и Невмятов начали “отстреливать” червонцы один за другим. Правда, через пару лет эйфории у золотых теневиков поубавилось, особенно у Юрия Михайловича, которому не терпелось поскорее заработать денег на новую машину и будущую красивую жизнь. Тем более пиропресс имел много конструктивных недостатков, вследствие чего быстро лопались матрицы. Да и “рекламирование” своей деятельности громкими выстрелами строительных патронов тоже не очень-то нравилось орехово-зуевским фальшивомонетчикам.

Ранней весной 1979 года Нечаев привез к Невмятову комплект деталей для нового пресса, где должен был использоваться иной принцип — теплового расширения металла. В гараже Равиля Мянсуровича комбинаторы, не мешкая, собрали чудо-пресс и… огорченно опустили руки. Экспресс-машина не работала, так как не хватало электроэнергии для расширения алюминиевого стержня.

Впрочем, неудача только их раззадорила, и вскоре Невмятов уже вникал в очередное рацпредложение. Юрий Михайлович напрочь не отвергал нежданно закапризничавшую конструкцию, но рекомендовал вставить в нее железнодорожные домкраты.

Видимо, он что-то недоучел и, когда в своем гараже-лаборатории испытывал новый пресс с одновременной работой трех локомотивных домкратов (для увеличения силы давления), произошел взрыв.

От разорвавшейся втулки Равиль Мянсурович получил ранение руки. Но и это, как ни странно, не остудило его пыл. Более того — для продолжения опытов Невмятов пригласил еще и своего брата.

Четвертый локомотивный домкрат желанного результата тоже не принес: мало того, что еще раз прогремел взрыв, так золотые заготовки получились с очень нечеткими оттисками.

Обсудив ситуацию, приятели сошлись в одном мнении — нужно изготовить один мощный гидравлический пресс. Юрий Михайлович, не без помощи Равиля Мянсуровича, сделал чертежи, по которым потом уже заводской умелец изготовил нужные детали. Пробная партия монет была отштампована без сучка и задоринки — Нечаев и Невмятов своего добились. Орехово-зуевский “монетный двор” отныне вышел на качественно иной уровень тиражирования золотого обмана.

Всего с января 1978 по июнь 1980 года Невмятов изготовил для перепродажи 1494 поддельных николаевских червонца и 1 золотую монету 5-рублевого достоинства. Причем Нечаев участвовал в изготовлении лишь 140 монет. Своему дяде Равиль Мянсурович сбыл всего 366 поддельных монет за 182 тысячи 625 рублей. Оставшиеся “николаевки” он намеревался перепродать за 620 тысяч рублей. Но не успел этого сделать по той простой причине, что был арестован. Та же участь в конце концов постигла и всех других любителей ворованного жидкого золота…

* * *

В 1981 году был задержан Невмятов. Никто не верил его признанию, что он самостоятельно добывал золото из раствора. Был проведён следственный эксперимент, во время которого после 14 часов работы он получил из одной бутылки «дулёвского раствора» 6 граммов чистого золота. Этот следственный эксперимент был снят на пленку. Невмятова и Нечаева приговорили к расстрелу по приговору Московского областного суда.

Суд над Равилем Невмятовым был закрытым. Его дело рассматривалось на заседании Политбюро ЦК КПСС, где, несмотря на безусловный талант химика, его решили расстрелять. У Невмятова осталось двое детей.