Дa, этo прaвдa. Тoлькo прaвильнee нe в Рoссии, a в СССР. Кaк этo былo? Нaвeрнoe, всe ктo знaкoм сo мнoй слышaл eё ужe (a тo и не раз) с разной степенью подробности. Пришла очередь для запечатленья её в буквенном виде.

Ночь с 30 на 31 января 1990 года. Москва, улица Бутлерова, дом 5. Общага Московского института нефти и газа им. Губкина (тогда он так назывался), в общеизвестном сленге именуемый как «Керосинка». Мы студенты керосинки.

———————-<cut>———————-

Три часа ночи и мы только закончили «расписывать пулю» (партия в преферанс). Непродолжительная дискуссия на тему «распишем ещё одну или спать» обычно заканчиваемая в пользу первого варианта, на этот раз заканчивается в пользу сделать перерыв в бесконечном преферансном марафоне. И тут я предлагаю неожиданную альтернативу: а давайте пойдём на открытие макдональдса. Аргументы против реплик «так выспимся и пойдём» и «не пойти ли тебе в жопу (в оригинале неприличнее)» такие: событие громкое, а значит возможно первым, кто придёт будут чёто раздавать на халяву, а возможно ещё и покормят нахаляву. Аргументы сильные, особенно про еду нахаляву. Но всё равно народ сомневается. Решающий толчок «чё, слабо?!!», и мы, натянув свои лучшие треники, отправляемся в путь. Пешком, т.к. до открытия метро ещё 3 часа.

Надо сказать, что появление ресторана McDonald’s в СССР в то время было очень неординарное событие. Ведь это был ещё галимый советский союз. Конечно уже весьма расшатанный, но совок. Серый, унылый, с жёстким дефицитом на всё (особенно грустно обстояли дела за пределами Москвы и Ленинграда), с коммунистической партией во главе страны, с загибающейся плановой экономикой и средними зарплатами по стране в 120 рублей. НО! В воздухе и в головах людей витал тот самый пресловутый «ветер перемен». На улицах в открытую митинговали. За заседаниями съезда народных депутатов, впервые демократично избранного, в прямом эфире следили внимательнее, чем за проектом «Голос» сейчас. Даже у нас в МИНГе на каждом этаже в течении дня постоянно работали телевизоры, по которым можно было следить за ходом заседаний. И отмазка лектору, что опаздал на пару, потому что смотрел прямой эфир, была вполне рабочей. То, что сказал Сахаров или Ельцин передавалось из уст в уста и распространялось быстрее, чем сейчас по интернету. Все ждали, что вот-вот что-то должно произойти, что окончательно разорвёт эту переполненную чашу ожиданий и надежд. Но все понимали, что процесс демократизации хоть и набрал большую инерцию, при желании правящей верхушки вполне может быть развернут в обратную сторону. Поэтому весть о том, что в самом центре Москвы появится островок буржуйского мира, воспринимался, как знаковое событие. Подтверждение того, что назад в совок дороги нет. Пока проект обсуждался, многие скептически относились к нему и не верили, что вот так запросто в центр нашей родины пустят «заграницу». Но когда начался ремонт в кафе «Лира», появилась жёлтая светящаяся эмблема, стало ясно, что это не слухи. На будущий заморский ресторан (именно рестораном его все именовали) многие приезжали специально посмотреть. В том числе и я.

Окна были заклеены бумагой и что из себя представляли внутренности можно было только предполагать. Никаких изображений будущего интерьера, до его открытия в прессу не попало (кстати интернета тогда ещё не было). Но и красно-жёлтой вывески было достаточно для впечатлений. Ведь само сочетание этих поразительно ярких для того времени цветов было крайне непривычно. Мне до сих пор не понятно, почему в советском союзе ВО ВСЁМ была очень блёклая цветовая гамма. Одежда, полиграфия, дома, вывески, вроде бы и цветные, но как будто смотришь на них сквозь чуть серое стёклышко. Помню какое впечатление производили на меня яркие баночки с йогуртом, которые привозил из-за границы отец моего друга. Это были фантастические сочетания цветов! Таких в окружающей действительности просто НЕ БЫЛО! Единственное объяснение, которое я нахожу, то что советская химическая промышленность банально не умела производить такие красители. Подтверждается это тем, что с открытием границ, когда в страну хлынули импортные товары и технологии, окружающий мир раскрасился и стал таким, каким мы его видим сейчас. Но это случилось позже.

А тогда, в конце января 91го, вокруг была слякотная серая Москва, и мы вчетвером шагали по пустынному Ленинскому проспекту навстречу заморским бутербродам. И очень надеялись, что для нас они окажутся халявными.

Сейчас посмотрел по гуглокартам сколько мы прошли. Оказывается наш путь от Бутлерова 5 до Пушкинской площади – 15,5 километров, расчётное время пешего путешествия 3ч 10мин. Мы дошли ровно за три. Ничего примечательно по дороге не произошло. Кроме одной встречи, которая лично на меня произвела сильное впечатление и запомнилась навсегда. Я впервые увидел, как человек ест из мусорной урны. Вот прямо так наклоняясь над урной опускал руку в неё, чуть покопавшись что-то доставал оттуда, клал в рот, жевал, опускал руку вниз за следующей порцией. Прямо на улице у проезжей части. Прямо на Ленинском проспекте, недалеко от Октябрьской площади. Когда мы подходили, он ни на мгновение не прекратил процедуру, лишь на пару секунд взглянув на нас. Взгляд спокойный, пронзительный и при этом решительный. Он нисколько нас не постеснялся и мы его нисколько не смутили. И мне кажется, он готов был схлестнуться с нами, защищая своё право на эту урну. И от его такой спокойной уверенной реакции и взгляда реально было жутковато. Эта картина прервала наш весёлый разговор, и мы пару сотен метров шли в тишине. Лично мне было очень стыдно от увиденного. Думаю, что ребятам тоже. Уже не помню, но, кажется, мы не обсуждали то что увидели. Потом в девяностые я вдоволь насмотрелся всяких нищих и бомжей. И кушающих из помоек, и спящих прямо на улице в лужах собственной мочи. Но это было позже.

В 6:00 мы были около ресторана. На витринах уже не было маскировочной бумаги и можно было рассмотреть подсвеченное нутро. Пластик, нереальные цвета, аккуратная привинченная к полу мебель, пластиковый клоун в глубине. Я был уверен, что мы будем первые в очереди, но ошибся. Первым был американец. Очередь он занял в три часа. К стоянию он подготовился основательно. Тёплая подбитая мехом куртка, походные утеплённые ботинки, перчатки, на голове шапка, на ушах утеплённые наушники, за спиной рюкзачок, из которого он периодически доставал термосок с бутербродами, в ушах музыка, в зубах жевачка, на лице улыбка. По-моему он постоянно пританцовывал. Может в такт неслышимой нами музыки, а может в профилактических целях, чтобы не замёрзнуть. Больше всего он напоминал довольного, до зубов экипированного фашиста начала ВОВ (как их изображали в советских фильмах). Мы же рядом с ним в своих трениках, смотрелись, как пленные французы, грустно бредущие по снежному полю (как их изображали русские художники на картинах). За американцем стояли ещё пара человек, пришедшие за час до нас.

У милиционера узнали, что открытие в десять. Значит ждать ещё 4 часа. Много. Мы рассчитывали, что открытие будет в 8. Началась дискуссия: стоять или не стоять. Пока спорили ещё два места в очереди были заняты. Я решил, что дождусь открытия и встал в очередь. Шестым. Друзья решили, что это чрезмерный фанатизм и оно того не стоит. Что они лучше съездят в общагу, переоденутся и часам к 9ти подъедут. И я начал стоять.

Подходили люди, спрашивали когда откроется, кое кто пристраивался. Очередь росла. Часам к восьми стали подтягиваться милиционеры и выстраивать коридор для очереди из железных заграждений. Появились журналисты с блокнотиками и диктофонами. Но подходили не ко мне, а к счастливому американцу. Ближе к открытию желающих поговорить с первым посетителем стало столько, что стало перепадать журналистского внимания и стоящим за американцем. Примечательно, что среди подходивших к нам журналистов не было НИ ОДНОГО советского, все сплошь иностранцы. Конкретный игнор. И вот подходит ко мне товарищ с диктофоном. Я уже час как заготовил увлекательную историю про то, как я здесь оказался, про преферанс, про бомжа, да и вообще про нелёгкую студенческую жизнь в стране советов. А он подходит и на ломаном русском начинает расспрашивать меня про моё отношение к каким-то инициативам какой-то депутатской группы в верховном совете. Я с умным видом что-то промямлил. Подошёл ещё один и тоже давай пытать меня про политику, да про каких-то депутатов. Я как личность, прошедшая полгорода за «ихним» бутером, оказался им совершенно неинтересен. Да и фиг с ними. Хотя конечно обидно было.

В девять подъехали ребята с общаги. Очередь была уже в несколько сотен и менты их не хотели сначала ко мне пропускать. Но пустили. За полчаса до открытия появились телевизионщики. Иностранные с плечевыми камерами, и наши с громоздким студийными на триногах. Ко входу подогнали грузовик с откидными бортами куда и загнали всю снимающую прессу.

За несколько минут до заветного момента привезли автобус детьми из детдома и в обход очереди провели ко входу. Если по чесноку, то они и есть самые первые посетители Макдональдса. И именно им и достались бесплатные гамбургеры и напитки.

К моменту открытия очередь уже насчитывала тысячи, а рядом с оградой собралась огромная толпа. Как разрезали красную ленточку с моего места не было видно.

После запуска детей сделали небольшую паузу, чтобы их обслужить и потом пустили очередь. На входе я за руку поздоровался с Джорджем Коханом, главой канадского филиала Макдональдса, открывшего московскую точку. Джордж улыбался до ушей и жал руки всем входящим. Телевизионщики снимали. Вечером, просматривая новости, я на пару секунд мелькнул со спины в кадре. Позже, роясь в инете, ни в сохранившихся сюжетах, ни на фото я нигде не смог разглядеть себя. Но это было потом.

А тогда мы стояли, разинув рты на светящиеся меню, вчитывались в новые для нас слова, с грустью прикидывая на сколько хватит наших скромных финансов. Рядом также как и мы хлопали глазами сотни людей.

Совещались и пересчитывали копейки долго. Вскладчину взяли биг мак, чизбургер, пару картошек фри, колу и спрайт. Кстати спрайт впервые появился в СССР именно в макдональдсе. Кока кола и фанта продавались и в бутылках и на розлив, а вот спрайта не было. Поедали всё купленное вместе по очереди. Понравилось. После дегустации спрайта однозначный вердикт: типа нашего «Колокольчика». Такой же прозрачный, и похож по вкусу, только дороже. Кстати о ценах. Биг мак стоил 3р.60коп., поллитровые напитки 70 копеек, поллитровый коктейль 90 копеек. Самое дорогая позиция меню «Филе о фиш» — 4р.20коп. По нашим понятиям запредельная цена за булку с куском трески. Говоря о ценах надо помнить, что на дворе был 1990 год, ещё до гиперинфляции. Тогда на один рубль можно было плотно поесть в столовой. А за 5 рублей посидеть в ресторане. Так что цены в маке были ооочень нехилыми.

Особо стоит сказать про туалет. Посетили его все, кто хотел и не хотел. У меня первое впечатление, что попал на какой-то космический корабль. Самым же чудом из чудес был механизм по выдаче жидкого (!), бесплатного (!!!) мыла.

Сильное впечатление на нас произвели пластиковая посуда, стаканчики, миниложечки, салфеточки и прочая требуха. На каждой из них было написано, что сделано это конкретно для Макдональдса, что придавало им какую- то особенную ценность. Похожую реакцию я увидел позже в фильме «Наверное боги сошли с ума», в котором туземцы поклонялись как чуду прилетевшей к ним с неба стеклянной бутылке из-под кока-колы. Естественно, что весь этот мусор мы взяли с собой и привезли в общагу. Народ, узнав, что мы были в макдональдсе приходил к нам за рассказами и внимательно разглядывал коробочки и стаканчики. Точно как те туземцы в фильме. Кстати стаканчики в первые дни были такими:

Их хранили и со временем во многих комнатах общаги можно было встретить.

Ещё всем первым посетителям выдавали вот такие памятные значки:

Хватило их не только первым посетителям, но и тем, кто пришёл в следующие два дня. Потом закончились. Свой значок я долго хранил, но после очередного переезда он потерялся. Скорее всего случайно выбросили с ненужным хламом.

Ну вот пожалуй и вся история. Про многотысячные очереди и про рекорды посещаемости все знают. Расскажу ещё про новый вид бизнеса, который практиковали подростки и студенты. Занималась очередь, человек выстаивал её час-полтора, и когда до входа оставалось примерно 5 минут, компаньон стоявшего подходил в конец очереди и продавал место вначале. Кажется стоило это рубль. Желающие находились всегда.

А в общаге практиковалось, хоть и не сильно популярно, курьерство. Народ собирал деньги, составлял заказ и отправлял гонца на Пушкинскую. За работу курьеру давали рубль. Один раз я сам в качестве курьера гонял в Мак.

Прошло много лет. Изменился я, изменилась страна, изменилось меню в Макдональдсе. Изменился и сам Макдональдс (тот что на Пушкинской). Стал лаконичнее, функциональней, гораздо удобнее. Убрали аляповатый цветастый дизайн с которым он открывался. Исчез дурацкий пластиковый клоун на скамейке. Изменился и логотип. И если 25 лет назад светящийся в серой темноте американский ресторан был самым ярким пятном столицы, то сегодня рядом с лас-вегасски светящимся бульваром закусочную можно банально не заметить.

Каждый раз, посещая Москву, я совершаю обязательный ритуал. Сажусь в метро и отправляюсь на Пушкинскую. Я могу с закрытыми глазами пройти путь от вагона, по переходам и развязкам до входа в Мак. Ну может чуть-чуть приврал )) Я изучаю изменения в интерьере и меню, делаю заказ и отправляюсь поедать его по лесенке на второй этаж. Туда, где мы сидели вчетвером 25 лет назад.

И вот что я думаю. Рекорды мира и другие достижения случаются и уходят. На смену им приходят другие, чтобы со временем уступить место новым. А вот шестым посетителем первого ресторана McDonald’s в СССР я останусь навсегда. Только вдумайтесь в это:

НА-ВСЕГ-ДА!!!

Так же как навсегда первый космонавт Юрий Гагарин, а первый человек на земле Адам.

Надеюсь улыбнулись?) И я тоже )))

Часто ли Вы посещаете Макдональдс?

Часто. Нравится

Часто. Теперь это дешево. Вынужденно

Нет. Вредно.

Нет, ненавижу их, этот док и всех пиндосов

Равнодушен

Вы не можете голосовать, необходимо авторизоваться.