ЧТO СНИТСЯ В КOСМOСE, КOГДA МЫ ПOЛEТИМ НA МAРС И ДРУГИE ВOПРOСЫ СВEДУЩEМУ ЧEЛOВEКУ.

Рoдился в Чeлябинскe в 1972 гoду.   Гeрoй Рoссии, пoлкoвник ВВС.
Oкoнчил Кaчинскoe высшee вoeннoe   aвиaциoннoe училище
и Военно-воздушнуюинженерную академию   им. Жуковского
  с дипломом летчика   инженера-исследователя.
Налетал   более 700 часов. Совершил более
100 прыжков с парашютом. Имеет   квалификацию «космонавт-испыта
тель». Командир транспортного пилотируемого корабля 21-й основной
экспедиции МКС (сентябрь 2009 —   март 2010 гг.) и 40-й экспедиции МКС
(май — сентябрь 2014 г.). Стал первым   российским космонавтом, ведущим
свой блог во время космического   полета. Журнал Wired назвал его
самым интересным и веселым среди   космических блогеров.

Я не знаю, с чем из земных ощущений можно сравнить ощущение открытого космоса.   Если только представить, что может быть затяжной   прыжок с парашютом — часов на шесть… Нет, тоже не то, земных аналогий нет.

Нам разрешают взять с собой в космос личных вещей не больше   килограмма.   Для тела этого мало, поэтому берем все для души: фотографии,   сувениры от детей, талисманы.

Космическое питание сегодня на высоте — гораздо лучше, чем   даже три года назад.   Это сублимированные продукты типа «Доширака»: залей   водой-подожди-ешь. У нас чего только нет — сублимированный борщ, морепродукты, мясо, колбаса, плов, рагу и даже печенье. Единственное, чего мне не хватает — свежей зелени.

Там не хватает родных, близких и друзей.   И еще много того, чему   на Земле вообще не придаешь значения. Оценить это можно, только лишившись. Просто набрать воды в руки — чтобы она в ладонях держалась, а потом   взять и умыться. В космосе постоянно чувствуешь себя неумытым. А еще знаете, чего не хватает? Когда мы на Земле ложимся спать, чтобы уснуть, мы накрываемся одеялом. В космосе такого быть не может — чтобы лежать и ощущать на   себе тяжесть одеяла. Это кажется таким простым и само собой разумеющимся.   А знаете, как в космосе люди изощряются, чтобы создать «эффект одеяла»? Даже   резинками к себе одеяло привязывают.

Самое сложное в космосе — содержать себя в чистоте, потому что   как дома — пойти и принять душ — не получится. А заниматься спортом нужно по два с половиной часа каждый день, в космосе это обязательное условие,   иначе, когда вернешься, будет очень плохо. Организм человека очень быстро   избавляется от всего ненужного. Как только он чувствует, что не нужно земных   усилий, не нужна высокая плотность костей, мышечная масса, которая держит   позвоночник — вы даже не представляете, как быстро он от всего этого избавляется. Поэтому заниматься надо постоянно и о чистоте надо думать постоянно, и получается, что ты часто хочешь помыться. И когда возвращаешься, первое желание — принять душ.  

Когда привыкаешь к невесомости   и уже умеешь с ней обращаться, а   не просто набиваешь шишки, становится интересно.  

После полетов я не стал более суеверным или религиозным, но на   земную жизнь посмотрел по-другому. Я стал проще ко многому относиться, это   правда. Мы привыкли с детства представлять наш мир разграниченным и расчерченным — как на политической карте. И что же ты видишь из космоса — нет
никаких разграничений, Бразилия не желтого цвета, а Монголия не фиолетового. Сколько же у людей ограничений и заборов, понастроили — и сами мучаемся от этого. А еще после космоса непонятно, как проблемой может быть то,   что человеку надо поехать в другую страну. Страны ведь совсем рядом, и Австралия — это не край мира, и Россия не заснеженная черная дыра. Да и планета   наша совсем небольшая. Невооруженным взглядом на Земле можно разглядеть   знакомые изгибы материков, моря и острова. Когда берешь бинокль с хорошим   разрешением, видны даже суда-сухогрузы.

Почему говорят, что Россия перестала быть космической сверхдержавой?   Художника обидеть может каждый. А я вот могу сказать, что Россия —   страна с самой сильной экономикой в мире. Но мне не поверят, потому что нет   фактов. А где факты, что мы отстаем в космосе? Вы знаете, что только российские корабли — не американские, не китайские — доставляют на МКС людей   и возвращают их обратно; только российские корабли являются кораблями-спасателями, и шаттлы тоже страховали наши корабли; только наши   корабли могут быть на МКС по полгода, как и экипаж. Хотя у нас есть свои   проблемы, это правда, хочется других темпов, но космос — это очень консервативная штука.

Максим Сураев с космическим туристом Ги Лалиберте

Не задавайте вопрос американцам, знают ли они Гагарина.
Весь мир знает, что на Луне были американцы, и если имени Гагарина на   Западе не могут вспомнить, значит, это наша вина. Но, во-первых, лично я не заметил, что американцы отказывают нам в первенстве в космосе. А во-вторых, давайте будем откровенны: если в американском музее   20 залов посвящены Армстронгу и висит только одна фотография Гагарина, это нормально. Спасибо им за то, что хоть уголок нам выделили. Слушайте, ну, если ваш сосед вырастил огромный кабачок, а у вас за все лето   поспела только маленькая грушка, вы на стенку у себя повесите фото   грушки, а не чужого кабачка-гиганта. Это нормально. Нет, зря наговаривают на американцев.

Плохо работает космический маркетинг.   Поэтому один из   самых задаваемых вопросов космонавту: «А на фига нам этот космос?»   В космос сегодня летают, потому что там проводится очень большой объем научных исследований во всех абсолютно областях: от медицины, генной инженерии до сельского хозяйства. Там особые условия, которые на   Земле создать невозможно или очень сложно. Скажем, отсутствие гравитации — невесомость, с помощью самолета такие условия достигаются   максимум на 20-30 секунд, то же самое с солнечной радиацией. Из серьезных и продуктивных исследований — выращивание белков в медицинских целях — для фармацевтики, в частности вакцины для гриппа. Или,
к примеру, чистые кристаллы — кристаллы с правильной кристаллической решеткой. В космосе отсутствует гравитация, соответственно, кристалл начинает расти с абсолютно правильной, симметричной кристаллической решеткой. На земле этот суперправильный кристалл используется в микроэлектронике. Результаты космических исследований везде, но,   повторюсь, космический маркетинг не на самом высоком уровне, и сегодня мы об этом ничего не знаем.

Максим Сураев выращивает пшеницу на станции

Я проводил больше 40 космических экспериментов.   Очень мне   понравился эксперимент по выращиванию пшеницы — наблюдать за прорастанием, развитием, мутациями. Это ведь исследования не только селекционные, но и перспективные космические. Скажем, предполагаемый   полет на Марс будет занимать около полутора лет. И на все это время брать   с собой еду с Земли нецелесообразно. Сегодня мы ищем способы выращивать продукты в пути. Кстати, эксперимент с пшеницей удался: семена всходят, прорастают, колосья вырастают, цикл правильно организован.

Будем мы на Марсе или нет, я не знаю.   Сейчас мы к этому точно   не готовы. В ближайших планах человека по освоению космоса — постараться вернуться на Луну. К возможности человеческих колоний на Марсе я отношусь с большой долей скепсиса. Те, кто настаивает на реальности этой возможности, напоминают мне пока героев советского анекдота:  
— Политбюро решило отправить ракету на Солнце!
— Леонид Ильич, там же жарко!
— Вы что думаете, в Политбюро дураки сидят? Мы полетим ночью.
Мы очень далеки от этого полета, это вопрос не одного поколения.   На самом деле со времен первого полета человека в космос мы   далеко не уползли. У нас есть только международная космическая станция, которая летает вокруг Земли, в пилотируемой космонавтике мало что   изменилось. Есть много прорывных идей, много наработок. Но сказать, что   сегодня мы готовы полететь на Луну — нет. И очередным важным событием будет именно возвращение на Луну, но это будет уже основательное присутствие: например, построить там базу-убежище. Следующим прорывным   событием будет полет к Марсу.

Но это не значит, что сегодня вся космонавтика живет в эпоху Гагарина.   Гагарин что — он просто полетел на 108 минут и вернулся   обратно. А сегодня люди летают по полгода, выходят в открытый космос,
проводят множество таких экспериментов, которые в то время и представить не могли. Я верю в законы физики и философии, значит, скоро количество перейдет в качество.  

Я не видел снов в космосе.   Там за целый день так упахиваешься, что отрубаешься в пять секунд. Нет, мы не пашем, как в поле в страду,   но уровень концентрации такой, что устаешь неимоверно. А вот выход
в открытый космос, который длится шесть часов, — это бешеная физическая нагрузка.  

Сначала ты совсем не чувствуешь время.   Мы облетаем Землю   за сутки 16 раз. Рассветы и закаты мелькают, а на солнечной орбите солнце вообще не уходит никогда. В общем, за временем мы следим по часам,   в 6 — подъем, в 9-10 — отбой. Но со временем биологические часы настраиваются, и ты примерно можешь сказать, сколько ты поработал и какой   примерно час, несмотря на то, темно сейчас или светло.

Возвращение на Землю

Из космического блога   Максима Сураева

Знаете, отдельно хочется про Ги
(космического туриста Ги Лалиберте. — «Нация») сказать.
Я уже не раз говорил, что Ги — адекватный, порядочный,
нормальный мужик. И это отметил весь наш экипаж.
Я рад, что довелось с ним лететь. Еще на Земле, когда мы с Ги  
тренировались, я удивлялся, сколько же в нем энергии.
И с чувством юмора у Ги тоже все в порядке. А это очень важно.  

***

На станции вода для мытья в пакетах или в тюбиках. Или можно
просто из блока распределения и подачи воды взять.
Как мы моемся — это отдельная история. Теоретически это  
вообще не мытье. Ну, по земным меркам.
Мне, например, чтобы всему вымыться, зубы почистить и пр.,
хватает всего стакана воды. Мочишь специальное полотенце и
обтираешься.
Так же и с мытьем головы. Растираешь эту воду по волосам,  
потом размазываешь шампунь, берешь сухое полотенце и все это
вытираешь. Вот и все мытье.
С бритьем почти тоже самое. Намазался пеной — и скребешь это
все. Или можно электробритвой…

***

Космос пахнет!
Причем, это не фантазия, он для всех нас пахнет одинаково.
Когда мы к МКС прилетели, состыковались, ребята со стороны
станции еще проверяли люки, а мы со стороны «Союза»  
проверки закончили и свой люк открыли — и этот запах я сразу
почувствовал. Джефф (астронавт Джеффри Уильямс. — «Нация»)
мне тут же сказал: «Вот он — запах космоса!» Правда, этот запах
держался всего несколько минут.
Это даже в двух словах не объяснишь… Помните, в детстве,  
берешь два гранитных камушка и ударяешь их друг о друга — вот
так пахнет космос. Да, Ром? Вот, и у Ромки такие же ассоциации.
Я думаю, это, наверное, остаточные испарения от топлива, от
двигателей. Уж не знаю, есть ли запах у дальнего космоса, но
вокруг станции космос пахнет точно!

***

Многие спрашивают о моих ощущениях в невесомости.
Знаете, к удобным вещам привыкаешь быстро. Например,
кто-то просит: «Макс, подай то-то». Наши земные навыки какие?
Бросать не надо, упадет. Надо пойти и принести. А здесь чуть
подтолкнуть пальцем — и предмет полетел из рук в руки.
Но основным средством передвижения в невесомости все
равно остаются ноги. Раньше я смотрел, за что ногой зацепиться.
Сейчас уже настолько изучил обстановку, что цепляюсь не глядя.
Руки — это только для тонкой работы. Вся фиксация — только
ногами. Это как хвост у обезьяны :).
В общем, в невесомости ноги — это неуклюжие руки :).

***

Постоянные читатели моего дневника, конечно, помнят, как
я «контрабандой» посадил пшеницу.
Потом мне ученые с Земли велели ее повыдергать.
Простите, товарищи ученые, но я не смог! Она так классно
растет!

***

А пшеница все-таки шикарная выросла! Она достаточно долго  
подсыхала, почти до самой лампы доросла. И вот, наконец,  
с Земли дали команду ее срезать и положить в пакет и в холодильник.
Я ее заберу на Землю. А уж там ученые будут разбираться. Они
сами удивляются, как удалось колосья вырастить? Ведь до этого
несколько раз пытались, а получались, как ученые говорят,  
«монстры без зерен». Не без сожаления я срезал свою пшеничку…  
Все-таки она со мной на станции прожила почти что пять месяцев…

***

Перестыковка мне понравилась! Это просто супер!
Супер — потому что живая работа, мужицкая, как и выход.
А поскольку я летчик, пилот, для меня еще было очень приятно
управлять кораблем.
Подготовка к расстыковке достаточно длительная. Представляете,
сам полет, от открытия крюков и до того, как штанга воткнулась
в гнездо, занял минут двадцать. А операция от закрытия до
открытия люков — часов восемь: пока выравнивали давление,
пока герметичность люков проверяли…
Впечатления… Попробую объяснить. Это как по возрастающей:
например, ведете вы машину. Сколько у вас степеней свободы?
Влево-вправо, вперед-назад — и все. На самолете, понятно,  
степеней уже больше. А сколько их на космическом корабле — это
просто невообразимо :). Ты можешь вращаться, поворачиваться
во все стороны… Конечно, это здорово, когда понимаешь, что
корабль послушен, когда перемещения ощущаешь всем нутром.
Сидишь, командуешь — интересно!