В гoд из Рoссии нeлeгaльнo вывoдится oкoлo $49 млрд, признaвaлся в прoщaльнoм пeрeд oтстaвкoй   интeрвью   бывший глaвa ЦБ Сeргeй Игнaтьeв. Зa пoслeдниe 15 лeт oбъeм сoмнитeльныx oпeрaций, кoтoрыe нaшли oтрaжeниe в плaтeжнoм бaлaнсe, сoстaвил пoлoвину триллиoнa дoллaрoв. Всeгo зa 25 лeт рoссийскиe бaнки oбнaличили или вывeли в oфшoры пoрядкa $1 трлн, oцeнивaeт влaдeлeц банковской группы, много лет занимавшейся обналичиванием и транзитом: рынок узкий, объем ежегодных операций примерно известен.

Представить один триллион долларов сложно: это чуть меньше ВВП России за прошлый год ($1,32 трлн) или бюджета Москвы за 50 лет и в 2,5 раза больше капитализации всего российского рынка акций. Чтобы перевезти триллион по железной дороге, понадобилось бы полностью заполнить больше 800 вагонов. А чтобы самостоятельно потратить, пришлось бы каждый день расставаться с миллионом долларов на протяжении трех тысяч лет.

В истории становления и трансформации теневого банковского рынка есть, кажется, все для идеального детектива: серый импорт и откаты из бюджета, аресты и убийства банкиров и силовиков, исчезновения миллиардов и комнаты с наличными. Как была устроена система, позволявшая большой части российской экономики оставаться в тени, и как она изменилась к 2016 году? Republic восстановил картину, поговорив с «черными» банкирами и сотрудниками правоохранительных органов и вооружившись материалами нескольких уголовных дел с допросами руководителей Центрального банка, прослушками и перепиской спецслужб.

Исторически сложилось

Летом 2000 года Россия попала в черный список стран, которые не борются с отмыванием денег, – перечень был составлен межправительственной группой FATF, занимающейся борьбой с серыми схемами на финансовом рынке. Вряд ли это кого-то удивило. В то время обналичиванием или транзитом занимались абсолютно все банки; «Если не 100%, то хотя бы 95%», – рассказывает в разговоре с Republic владелец нескольких банков, которые в середине 2000-х играли заметную роль на рынке обналичивания. «Это не считалось чем-то из ряда вон выходящим в стране, где большая часть экономики была серой, – зарплаты в конвертах выдавали все, включая госкорпорации», – напоминает банкир. В ответ на обвинения FATF Госдума в 2001 году приняла закон о противодействии отмыванию средств, полученных преступным путем, и противодействии финансированию терроризма. Банки, участники рынка ценных бумаг, страховые и лизинговые компании теперь были обязаны выявлять подозрительные сделки и сообщать о недобросовестных клиентах.

В мае 2004 года Центральный банк впервые   отозвал   лицензию у банка за отмывание денег и финансирование терроризма. Первопроходцем   стал Содбизнесбанк, который на момент отзыва занимал 111-е место по размеру активов (8,5 млрд рублей). Мотивы решения регулятора тогда казались настолько необычными, что первому зампреду ЦБ Андрею Козлову, в 2002–2006 годах возглавлявшему банковский надзор, пришлось посвятить этому событию отдельную пресс-конференцию.

Банк пытался сопротивляться. «Оснований для отзыва лицензии не было. Это произвол, и его нельзя оставлять без ответа», – возмущался его предправления Роман Петров (весной 2005 года по обвинению в преднамеренном банкротстве и незаконной банковской деятельности был приговорен   к трем годам и восьми месяцам лишения свободы). Сотрудники Содбизнесбанка две недели отказывались впускать в центральный офис временную администрацию, здание в итоге пришлось захватывать с помощью ОМОНа.

На этом ЦБ решил не останавливаться. В 2004 году он отозвал еще одну лицензию за отмывание, в 2005 году – уже 20, в 2006 году – 23. «Этими банками за период их “активной деятельности” было обналичено больше триллиона рублей», – писал Игнатьев летом 2006 года тогда еще министру финансов Алексею Кудрину (здесь и далее цитируются документы, копии которых есть в распоряжении Republic).

Борьба с обналичиванием скоро привела к коллапсу на банковском рынке. Недоверие к контрагентам выросло настолько, что банки стали закрывать лимиты друг на друга, рынок межбанковского кредитования остановился, население ринулось вытаскивать вклады, и банки, оставшись без средств, практически перестали заниматься кредитованием. Объем свободной ликвидности банковской системы за год после отзыва лицензии у Содбизнесбанка сократился с 600 млрд рублей до 300–350 млрд рублей.

Владелец Содбизнесбанка Александр Слесарев в октябре 2005 года был расстрелян, вместе с ним в машине ехали жена и дочь – обе погибли. Опасался за свою жизнь и Козлов. После отзыва лицензии у этого банка он в первый и последний раз попросил у главы ЦБ Сергея Игнатьева охрану. Походив с ней несколько недель, глава надзора от наблюдения отказался: «Захотят – убьют».

Андрей Козлов был убит вечером 13 сентября 2006 года. Нападение на него было совершено на стоянке манежа «Спартак», где он играл в футбол с другими сотрудниками ЦБ. Вместе с ним под пули попал водитель, скончавшийся на месте. Козлов, с ранениями в шею и в голову, умер в больнице, не приходя в сознание.

В суде дело об убийстве первого зампреда ЦБ слушалось в закрытом режиме. Republic изучил 63 тома уголовного дела и записи судебных заседаний.

Сомнительные $57,6 млрд

Сергей Игнатьев – предшественник Эльвиры Набиуллиной на посту председателя Банка России – возглавлял ЦБ рекордные 11 лет. Покидая свой пост, в   интервью   «Ведомостям» он признается, что ежегодный ущерб бюджета от обналичивания и оплаты серого импорта оценивается примерно в 600 млрд рублей в год. На эти цифры Игнатьев обращал внимание не только журналистов. В начале 2006 года он так описывал пугающий рост сомнительных операций в письме тогдашнему главе МВД Рашиду Нургалиеву:

«Дорогой Рашид Гумарович, в течение 2005 года наблюдался существенный рост объема операций по переводам юридическими лицами-резидентами рублевых средств в пользу нерезидентов по сделкам, связанным с продажей им товаров. <…> По данным Банка России, основанным на данных банковской и таможенной статистики, а также результатах надзора за деятельностью кредитных организаций, значительная часть таких операций (до 90%) могла быть связана с оплатой “серого импорта”, вывозом капитала и операциями криминального характера».

Только за январь – октябрь 2005 года объемы таких платежей превысили 1 трлн рублей ($35 млрд по курсу 2005 года). Выведенные средства шли на взятки и откаты чиновникам, оплату поставок наркотиков или других запрещенных товаров, на ввоз серого импорта и т.д.

Похожее письмо Игнатьев отправил и руководителю ФСБ Николаю Патрушеву. В нем даже были перечислены крупнейшие участники схем – фирмы-однодневки. Игнатьев пишет, что ждет, что правоохранительные органы «используют сведения в работе».

Уходя со своего поста, Игнатьев   назовет   шокирующую цифру $49 млрд – столько сомнительных операций ЦБ выявил за один только 2012 год. Из этой суммы $14 млрд относились к текущему счету, например оплате серого импорта, остальные $35 млрд – к приросту иностранных финансовых и других активов российских резидентов, накопленных в результате теневой, незаконной деятельности. Операции еще на $8,6 млрд ЦБ просто не смог объяснить, проведя их по строке «Чистые ошибки и пропуски» платежного баланса.

Из расчетов Игнатьева следует, что и через семь лет после того, как регулятор начал открытую борьбу с серыми схемами, объем сомнительных операций все равно составлял почти $60 млрд в год. Как такое возможно?

«Обналичивание и перевод средств за границу по фиктивным основаниям – это хорошо налаженный бизнес, которым занимаются не мошенники-одиночки, а устойчивые организованные группы. Каждая из них контролирует несколько банков, сотни, а может быть, и тысячи банковских счетов специально созданных фирм-однодневок в десятках российских и иностранных банков», – писал Игнатьев Кудрину в июне 2006 года. В случае отзыва лицензии у одного из таких банков «бизнес» быстро переводится в другой банк, в случае блокировки налоговыми органами счета одной фирмы-однодневки денежные потоки быстро переводятся на счета других.

Средства, которые выводятся из страны, поступают в банки стран ближнего зарубежья, в основном в Киргизию (60% фиктивных переводов, или 200 млрд рублей за январь – июль 2005 года), Латвию (110 млрд рублей) и Литву. Деньги со счетов российских однодневок уходят на счета юрлиц, зарегистрированных в офшорах. Банкиры, по наблюдениям главы ЦБ, даже не очень заботятся о том, чтобы придать операциям вид нормальных, и «систематически заключают договоры с одними и теми же нерезидентами на покупку одного и того же товара примерно на одинаковые суммы».

В уголовном деле об убийстве Андрея Козлова описывается работа банка, который к 2006 году стал образцом обналички.

Полтора миллиарда в день

В начале сентября 2006 года Козлов созывает экстренное заседание Комитета банковского надзора по вопросу об отзыве лицензии у банка «Дисконт», который оказался в центре масштабной схемы обналичивания денег. Несколько коллег и друзей Козлова на допросах, проведенных сразу после убийства, вспоминают, что последние дни зампред только и говорил что об этом банке. «Все остальные отмывания денег, которые были до этого у других банков, – это мелочь по сравнению с суммой $1,5 млрд, которые отмыл “Дисконт”», – возмущался глава надзора в разговоре со своей знакомой журналисткой Анной Граник.

Сотрудники «Дисконта» свозили граждан СНГ и Прибалтики, незаконно работающих в России, в банки, где те за минимальное вознаграждение снимали деньги, которые банк переводил на их имя. По данным ЦБ, за один рабочий день «Дисконт» обналичивал около 1,5 млрд рублей.

В марте 2006 года надзорный блок Центрального банка начал замечать, что в «Дисконте» совершаются и другие сомнительные операции. Их проверкой занялся департамент экономической безопасности МВД, и к середине августа стала понятна общая схема вывода денег из России на офшорные счета подконтрольных банку компаний.

Главными участниками схемы, как следует из материалов уголовного дела, были два банка – российский «Дисконт» и австрийский Raiffeisen Zentralbank. Из десятков российских банков деньги переводились сначала на счета фирм-однодневок, зарегистрированных на подставных лиц и контролируемых сотрудниками «Дисконта», затем отправлялись на счета иностранных офшоров на Кипре и Британских Виргинских островах, а оттуда – через австрийский Райффайзен – в другие иностранные банки. Схема проработала почти полтора года. Во внутреннем учете «Дисконта» операции часто не отражались.

Банк России в середине августа ввел запрет на проведение кассовых операций в «Дисконте», но 24 августа получил информацию, что банк все равно продолжает осуществлять операции с наличными, рассказывал следствию зампред ЦБ Виктор Мельников. В банк были направлены сотрудники МВД и Федеральной налоговой службы, заблокировавшие счета, но деньги каким-то образом продолжали уходить; «Видимо, через удаленный сервер, который не удалось заблокировать», – предполагает Мельников.

Только за 29 августа со счетов подконтрольных банку ООО «Соланж» и «Сатурн-М» сразу в 27 банках Москвы в «Дисконт» было переведено 1,6 млрд рублей ($60 млн). На эти деньги «Дисконт» купил валюту в МДМ-банке и Металлинвестбанке, которые, дождавшись подтверждения операции, переводили средства на валютные счета «Дисконта» за границей – в основном в Raiffeisen Zentralbank.

Всего за два месяца – июль и август 2006 года – со счетов банков «Соланж» и «Сатурн-М» через «Дисконт» было переведено в иностранные компании 41 млрд рублей (более $1,5 млрд).

Козлов был возмущен таким упорством. Утром 30 августа он лично связался с руководством австрийского Raiffeisen Zentralbank и попросил заблокировать счета «Дисконта», сославшись на то, что это деньги преступного происхождения. Однако Raiffeisen уже успел перевести средства на счета тринадцати иностранных банков. Козлов позвонил руководителям и этих банков, добившись в итоге того, чтобы счета «Дисконта» были заморожены. В ручном режиме ему удалось остановить вывод почти $42 млн, переведенных «Дисконтом».

Через неделю, 8 сентября, при непосредственном участии Козлова было возбуждено уголовное дело. К расследованию присоединилось МВД Австрии, которое позже заявило, что отследило прохождение через корреспондентский счет «Дисконта» в Raiffeisen Zentralbank $112 млн, которые были перечислены офшорным компаниям за четыре дня до звонка Козлова.

Через пять дней после возбуждения дела Козлова убили. «Тот, кто организовал схему банка “Дисконт”, вероятно, заказал убийство Козлова. Ситуация с ним – первая настолько острая, <…> банк вел себя просто нагло», – рассказывал следователю Игнатьев. На футбольный матч Козлов ехал со встречи с генералом МВД Сергеем Мещеряковым, с которым он тоже обсуждал ситуацию с «Дисконтом». С собой у зампреда последние несколько недель всегда была флешка с информацией о банке, но после убийства ее так и не нашли.

Не нашли и бенефициаров «Дисконта». Дело было приостановлено «в связи с невозможностью установить лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности». Чем закончилось расследование австрийских следователей, Republic выяснить не удалось. МВД Австрии посоветовало обратиться в прокуратуру, а та оставила запрос без ответа.

По обвинению в убийстве Козлова был осужден банкир Алексей Френкель. Его адвокаты до сих пор настаивают на невиновности своего клиента, которого в 2008 году приговорили к 19 годам лишения свободы.

«Слепой» надзор

Коллега Козлова по Центральному банку Виктор Мельников был уверен в том, что «Дисконт» предупредили о предстоящем отзыве лицензии, об этом он рассказывал следователю. Прослушка из уголовного дела о выводе средств из банка «Дисконт» доказывает, что Джумбер Элбакидзе и Джамал Сутаев, имевшие, по версии следствия, отношение к банку, знали точную дату и с учетом этого попытались успеть вывести последние деньги.

Это не исключение, а почти правило: информация с закрытых заседаний ЦБ моментально утекала к банкирам. «Банки, которые не включались в систему страхования, каким-то образом сразу узнавали об этом», – рассказывал Мельников.

Банкир Френкель, которого признали виновным в убийстве Козлова, тоже прекрасно знал, когда судьба его банков выносилась на обсуждение Комитета банковского надзора и кто из членов комитета какую позицию высказывает, следует из дела об убийстве Козлова.

«Кто-то из ваших личных помощников на платной основе систематически передает информацию акционерам ВИП-банка (принадлежал Френкелю. –   Republic) – деньги на эти нужды там выделяют постоянно, – писал Козлову в анонимном письме, как позже выяснится, бывший зампред ВИП-банка Андрей Ухабов-Богословский. – Существует утечка по линии Комитета банковского надзора. Виновники торжества узнают всю информацию с КБН чуть ли не в течение часа. Информация о готовящемся отзыве лицензий уходит за день-два до подписания приказов. Тот же ВИП-банк именно благодаря своевременной информации успел вывести все необходимые активы, начал скидывать свою региональную сеть, перепродавать целые бизнес-блоки, перезаключать хозяйственные договоры».

Но утечка информации еще не самая большая проблема надзорного блока.

«Надзорная функция была и, я полагаю, есть главная статья дохода Московского главного территориального управления Банка России», – в сердцах бросит Мельников на одном из допросов.

«МГТУ, несмотря на ряд принимаемых вами мер, по-прежнему является средоточием людей, жаждущих продать служебную информацию или оказывать иные услуги заинтересованным банкам. Нет в Москве банка, не имеющего в подразделениях МГТУ своих лоббистов или платных агентов», – писал в письме Козлову Ухабов-Богословский. Проверки ЦБ, проходящие в банках, находят недостатки или грубые нарушения, делают все, чтобы не фиксировать их, а дать возможность банку исправить, подменить документы и т.д., банки в ответ «стараются их умаслить по полной программе», объяснял он.

В одной команде с Козловым, который олицетворял борьбу с обналом и транзитом, работали «очень коммерчески настроенные чиновники, которые, вместо того чтобы создать систему борьбы с отклонениями, решили из всего, что есть, выжать по максимуму», описывает абсурд ситуации один из банкиров.

О странностях в работе надзора   писал   в 2009 году другой зампред ЦБ – Дмитрий Тулин (в 2006 году ушел из ЦБ, в 2015-м – вернулся). Он вспоминал, как в систему страхования вкладов принимался банк «Глобэкс» Анатолия Мотылева:

«Я спорил с коллегами в течение двух-трех часов накануне заседания и еще час во время самого заседания. Впрочем, спором это назвать было нельзя. Был монолог, а коллеги слушали меня и отворачивали глаза».

«Глобэкс» был принят в систему большинством голосов, против были только двое из десяти – Тулин и Козлов. В октябре 2008 года банк утратил платежеспособность и был продан государственному Внешэкономбанку за символическую сумму пять тысяч рублей. Санация обошлась ВЭБу в 80 млрд рублей. Мотылев впоследствии создал еще одну группу, в которую вошли четыре банка. Лицензии у всех четырех были отозваны в июле 2015 года, дыра в банках составила не менее 50 млрд рублей. Сам Мотылев стремительно   сбежал   из России.

Надежное прикрытие

«Достали эти генералы из ФСБ», – говорит Козлов Мельникову за несколько дней до убийства. Информации о вмешательстве «генералов» в банковский надзор много, но публичной она становится редко. В деле об убийстве Козлова есть рассказ об одном из таких случаев.

Десятого февраля 2006 года Козлов пишет Игнатьеву докладную записку, что к нему обратился замглавы МВД Сергей Мещеряков с просьбой «о перенесении рассмотрения вопроса об отзыве лицензии “Эпин-банка”». Это была не первая просьба правоохранителей, касавшаяся совсем небольшого банка (замыкал седьмую сотню по активам). Еще в конце 2004 года Козлов докладывал Игнатьеву, что к нему обращался генерал ФСБ «с фамилией азербайджанского происхождения» с просьбой включить «Эпин-банк» в систему страхования вкладов.

А в феврале – марте 2005 года, ФСБ приходила к самому Игнатьеву. «У меня состоялась встреча с двумя руководящими сотрудниками ФСБ, в том числе с Ворониным (Виктор Воронин, тогда глава управления “К” ФСБ, контролирующего финансовую сферу, уволился в июле 2016 года. –   Republic). Другой сотрудник, имени которого я не помню, показал мне докладную записку на имя президента, подписанную кем-то из руководства ФСБ, в которой говорилось, что ряд сотрудников МВД   вымогают   у “Эпин-банка” деньги за то, чтобы не было претензий со стороны МВД. На словах мне было сказано, что… адвокаты могут использовать данную ситуацию в своих целях. Это посещение преследовало цель, чтобы не была отозвана лицензия у данного банка», рассказывает Игнатьев в показаниях.

«Эпин-банк» попал в поле зрения Центрального банка, потому что «имел высокий процент обналичивания денег», – объяснял следователю Игнатьев. Козлов в письме Игнатьеву от 23 марта 2006 года перечисляет нарушения закона в банке по пунктам. Но отзывать лицензию регулятор так и не стал: банк просуществовал до мая 2007 года и был ликвидирован по решению учредителей.

Еще один случай вмешательства ФСБ в банковский надзор попал в СМИ после задержания в июле 2013 года известного банкира-обнальщика Сергея Магина. Он был известен тем, что через десятки банков, крупнейшим из которых был «Маст-банк», и сотни фирм-однодневок обналичивал и переводил деньги на офшоры за небольшую комиссию, определившую его прозвище – Сергей Два Процента. В ходе обысков в офисах Магина было изъято около миллиарда рублей наличными. По данным следствия, банкир успел вывести в тень не менее 40 млрд рублей.

Судьбой обнальщика почти сразу заинтересовались в ФСБ, рассказывает источник, знакомый с ходом следствия. «Магин длительное время работал под нашими людьми, основной руководящий человек которых на уровне замначальника управления ушел, уволен», – говорил оперуполномоченный УСБ ФСБ Сергей Буслов коллегам, задержавшим финансиста (расшифровку разговора приводит «Новая газета»).

Вскоре после ареста Магина к родственнику одного из сотрудников следственного департамента МВД обратился бывший офицер ФСБ Валерий Кряжев. Суть его предложения сводилась к тому, чтобы дело Магина забрать в Следственный комитет, самого его привезти туда на допрос и посулить освобождение или как минимум домашний арест. Взамен, предлагает Кряжев, можно сделать группу силовиков крышей Магина (запись беседы Кряжева с родственником сотрудника МВД есть в распоряжении Republic).

Другой пример взаимодействия силовиков с банкирами в июне прошлого года   описала   британская газета Guardian: сотрудник ФСБ Алексей Артамонов из спецслужбы ушел в Кредитимпэксбанк, где занял пост главы службы безопасности и заработал $2,5 млн на отмывании денег. Как рассказал Guardian сам Артамонов, он поддерживал связи с сотрудниками ФСБ, которые, по его словам, даже «перевозили деньги» банка. В ФСБ и МВД Кредитимпэксбанк также покупал информацию о грядущих проверках со стороны государственных органов.

Информация о том, как правоохранительные органы взаимодействуют с «серыми» банкирами, редко становится публичной, но это скорее правило, чем исключение, уверяет Republic известный обнальщик:

«У банкиров в начале и середине 2000-х были связи во всех структурах: и в МВД, и в ФСБ, и на улице среди бандитов; род деятельности был такой, что влек за собой широкий слой контактов, пытались ли мы работать “вбелую”, “всерую”, “вчерную”. Банков, которые никогда ни в чем не ошибались, тоже нет. Рано или поздно я контактировал с межведомственной группой, куда входят ЦБ, Росфинмониторинг, МВД, ФСБ. И страшнее всего было попасть на карандаш ФСБ».

Проштрафиться банкиру довольно просто.

«Какой-то клиент что-то нехорошее замутил, банк взяли за это и начали запугивать. Открываются уголовные дела. Сразу выемки, приглашения на собеседования, допросы, кошмары, нагнетание ужасов. Любой обыск или оперативная справка от ФСБ могут за пару часов разрушить банк, отказать было невозможно. Но и дружить с ними было сплошное удовольствие – никто после этого к тебе не сунется».

За небольшие нарушения, по словам собеседника Republic, в середине 2000-х брали $10–100 тысяч, но в зависимости от размеров банка и масштабов бедствия цена спокойствия могла вырастать и до миллионов долларов.

Все на отзыв

Какой карт-бланш и гарантии безопасности получила от Владимира Путина в 2013 году Эльвира Набиуллина, неизвестно. Но уже через несколько месяцев после того, как она заняла пост главы ЦБ, Банк России в своем   письме   даст определение сомнительных операций и установит критерии «высокой вовлеченности» в них банковских организаций. Отныне банк должен попадать в поле зрения регулятора, если за последний квартал удельный объем сомнительных наличных и безналичных операций в объемах дебетовых оборотов по счетам юридических и физических лиц превышает 5%, или 5 млрд рублей.

В феврале 2014 года Набиуллина огласит первые результаты: во втором полугодии 2013 года объем вывода денег за рубеж сократился вдвое, а обналичивание – более чем на треть по сравнению с 2012 годом. По данным платежного баланса, во втором полугодии 2013 года совокупный объем сомнительных операций (с учетом статьи «Чистые ошибки и пропуски») составил $15 млрд против $22,15 млрд за аналогичный период 2012 года. За последние три года объемы сомнительных операций, по   данным   платежного баланса России, сократились с $38,8 млрд до $558 млн. Каким образом?

С апреля 2013 года надзорный блок ЦБ отозвал 311 банковских лицензий, в пресс-релизах по факту отзыва 74 из них упоминалось нарушение антиотмывочного законодательства.

Лицензий стали лишаться даже ранее неприкосновенные банки, например, подконтрольный семье Булочников «Мастер-банк», в совет директоров которого входил двоюродный брат президента Игорь Путин. МВД просило отозвать у него лицензию еще в 2012 году, но Банк России сделал это только после прихода Набиуллиной – в качестве причины были названы «сомнительные операции» на 200 млрд рублей. В схемах «Мастер-банка» было задействовано около двух тысяч россиян, которые снимали средства в форме якобы полученных займов или в виде «доходов» по операциям с ценными бумагами, рассказывал зампред ЦБ Михаил Сухов.

Против банкиров стали массово открывать уголовные дела, чего никак не мог добиться Игнатьев. В апреле Тверской суд заочно арестовал бывшего предправления «Мастер-банка» Бориса Булочника, который до сих пор скрывается за границей. Шестого декабря был   задержан   предправления «Маст-банка» Юрий Пирогов, ставший фигурантом громкого уголовного дела о незаконном обналичивании через банк около 9 млрд рублей.

Набиуллина «действует очень грамотно, это единственная правильная хирургия», рассуждает банкир, чей бизнес в середине 2000-х был связан с обналичиванием. «Бизнес становится опаснее. Посмотрите, сколько этих силовиков   пересажали, выгнали. И спрос на эти серые услуги падает, люди реально приспосабливаются работать по-белому, – рассуждает он. – Возьмите строителей тех же самых: никто в системы оптимизации налогообложения, финансового планирования не вникал. Сейчас ничего, учатся».

Победить обнал совсем нельзя (этот тезис хорошо демонстрирует свежее   дело   полковника МВД Дмитрия Захарченко, в квартире у родственницы которого при обыске нашли почти 9 млрд рублей). «Но можно загнать его в надлежащую нишу, уменьшив зло до разумного предела», – рассуждал в   интервью   Forbes замначальника управления следственного департамента МВД Павел Сычев. Он сравнивает борьбу с обналом с борьбой с рейдерством: «Корпоративные конфликты при разделе имущества случаются, и всегда будут желающие легко его захватить, но сейчас таких дел значительно меньше, примерно двести в год». По его оценке, криминальным бизнесом по обналу станет невыгодно заниматься, если поднять ставки выше 10%. Представители ЦБ утверждают, что комиссия за незаконное обналичивание денег уже выросла до 15% от суммы.

«Банки понимают, что это очень опасный для них бизнес», и операции по обналичиванию постепенно уходят из банковского сектора,   говорил   в феврале 2016 года зампред Центробанка России Дмитрий Скобелкин. Cама Набиуллина в октябре подвела итог трехлетней чистки банковского сектора так: в   интервью   Financial Times она заявила, что в стране остается «не более десяти» банков, занимающихся сомнительными операциями. Для сравнения: весной 2013 года регулятор считал, что таких банков 150. Кого имела в виду Набиуллина, неизвестно. Но в системе по-прежнему остаются финансисты вроде Евгения Двоскина, который подозревался в мошенничестве и отмывании денег в нескольких странах, а в начале 2015 года   стал   акционером Генбанка, второго по величине в Крыму. Банк России из-за беспокойства по поводу финансовой стабильности Генбанка и репутации Двоскина в 2014 году пытался помешать расширению сети банка на полуострове, но эти попытки были блокированы благодаря «мощным политическим связям» Двоскина,   писало   агентство Bloomberg со ссылкой на свои источники. Двоскин все подозрения отметает: Генбанк, по его словам, прошел тщательную проверку регуляторов, а все утверждения о возможной причастности к обналичке – ложь: «Разве то, что я был под защитой ФСБ, означает, что я отмываю деньги для них?»

Источник