Музыкaнт, скoнчaлся 25 дeкaбря 2016 гoдa в вoзрaстe 53 лeт.

Я   люблю курить.   Этo пoмoгaeт мнe oстaвaться здравомыслящим и   счастливым.

Если   бы я   пил столько   же, сколько я   выкуриваю косяков, я   бы выглядел как Кит Ричардс.

Каннабис может быть ужасным наркотиком.   Чтобы постоянно его употреблять, нужно быть состоявшимся человеком. Потому что он   расслабляет тебя настолько, что ты   забываешь о   своих амбициях.

Пребывание в   Пентонвиле   (тюрьма в   Англии. —   Esquire) было действительно страшным опытом. Я   сидел вместе с   педофилами и   «униженными и   оскорбленными». Я   старался особо не   покидать свою камеру в   те   дни.

Я   никогда не   осознавал   свою этническую принадлежность к   грекам, не   считая своей волосатости.

Больше всего на   свете   я   боюсь потерять способность создавать музыку.

Мой банк мелодий у   меня в   голове.   Если я   вдруг завтра потеряю все накопленные средства, то   запросто верну их   четырьмя-пятью песнями.

Я   счастлив, когда я   влюблен.

Я   никогда не   возражал   против того, чтобы меня считали поп-звездой. Люди почему-то думают, что я   вижу себя серьезным артистом. Нет, это не   так. Я   просто хочу, чтобы люди знали, что я   абсолютно серьезно отношусь к   поп-музыке.

Что   бы не   происходило в   моей жизни, единственное, за   что я   всегда держался,   — это за   веру в   собственный талант автора песен.

Я   никогда не   говорил своим родителям, что хочу стать поп-звездой или что-то вроде этого. Они просто знали, что я   абсолютно одержим музыкой. Забавно, но   мой отец считал, что я   не   умею петь.

Мой отец   ни   разу не   выдал свое разочарование или скрытую гомофобию, а   я   уверен, что он   испытывал эти чувства. Ему это тяжело давалось, и   я   должен быть благодарен за   то, что он   ни   разу не   высказал мне претензий.

Это грустно, но   я   уверен, что успех может свести на   нет разочарование родителя. Я   искренне считаю, что мой успех стал утешением для отца, который никогда не   увидит внуков.

Я   не   хочу детей. Я   не   хочу ответственности. Я   гей. Я   курю траву и   делаю в   своей жизни только   то, что хочу, благодаря моему таланту. Я   представляю для других недостижимый идеал, и   они винят меня за   это. Особенно мужчины.

Под конец существования Wham!   у   меня началась депрессия, потому что я   понял, что я   гей, а   не   бисексуал.

По   какой-то странной причине   моя жизнь не   стала легче от   того, что я   признался в   своей гомосексуальности. Получилось совсем наоборот. Пресса будто смаковала тот факт, что раньше я   вел себя как приверженец традиционной сексуальной ориентации,   — они принялись за   меня на   всю катушку.

Медиа   — это настоящие демоны.

Я   не   воспринимаю американцев   как народ, который будет унижать и   подавлять твое достоинство, но   я   считаю таким американское государство.

Мне пришлось отказаться от   Америки   и   сказать «прощай» самой значительной части моей карьеры, потому что иначе демоны поработили   бы меня.

Больше всего меня раздражают люди, которые выплывают на   чужих неудачах.

Одно из   самых неприятных событий, которые со   мной происходили,   — это когда меня сфотографировали без футболки, а   я   был не   форме. Что может быть хуже: быть толстым и   геем одновременно?

Моя самая большая проблема в   жизни   — страх потери. Я   боюсь потерять Кенни (Кенни Госс, многолетний партнер Джорджа Майкла. —   Esquire) больше, чем собственной смерти. Я   не   хочу пережить его.

Я   спал с   женщинами во   времена Wham!, но   я   знал, что это никогда не   перерастет в   отношения, потому что эмоционально я   оставался геем.

Моя гомосексуальность скорее приобретенная.   Из-за отсутствия рядом отца, который всегда был занят работой, я   был чрезмерно близок с   матерью. Все мои ранние сексуальные фантазии были незамысловатыми и   понятными: в   одной из   первых своих фантазий я   был окружен кучкой нянь с   голыми сиськами. Кроме того, я   какое-то время мастурбировал на   учительницу по   математике. Все это позволяет мне считать, что до   наступления половой зрелости, когда я   начал фантазировать о   мужчинах, я   был гетеросексуалом. Так что я   думаю, что это как-то связано с   моим окружением.

Я   увлекся Мадонной, когда мы   впервые встретились. Мне было всего 23. Она очень сильная. Ее   сексуальность принадлежит только   ей, она не   для мужчин. У   меня было ощущение, что секс с   ней по   интенсивности был   бы сродни сексу с   мужчиной. Не   знаю почему. Наверное, мне тогда стоило попробовать!

Я   не   верю в   Библию или религию, но   думаю, что Армагеддон   — это удачная догадка. Я   действительно думаю, что это случится.

О   стены я   бился всего несколько раз в   жизни:   когда умерла мама и   когда умер мой друг Ансельмо (Ансельмо Фелеппа   — партнер Джорджа Майкла. —   Esquire). О   стены бьешься, когда ничего сделать не   можешь. В   остальных случаях есть альтернатива. Песня Move On   была именно об   этом. Просто надо двигаться вперед.

Пневмония меня почти добила.   На   уровне подсознания я   был очень напуган, и, возможно, я   никогда больше не   буду чувствовать себя в   полной безопасности.

Источник